Открытое письмо заключенного писателя Президенту Узбекистана

---

Открытое письмо заключенного писателя Мамадали МАХМУДОВА (Эврила ТУРОНА) Президенту Республики Узбекистан Исламу КАРИМОВУ

Огузхан:  –  В этом мчащемся, как ветер, мире остается только доброта…

Господин Президент!

Мое освобождение, оказывается, зависит только от Вас. Об этом мне во время допросов открыто говорили заместитель министра внутренних дел Республики Узбекистан Сайфулла Асадов, начальник Главного следственного управления МВД Алишер Шарафиддинов, следователь МВД Ильхом Тургунов. Они заставляли меня писать десятки, а точнее все письма на Ваше имя. Какому бы сотруднику милиции я не обращался после лишения свободы, все говорят: “Ваше дело зависит от президента. Вы находитесь в специальном списке президента”.

Я не виновен во взрывах 16 февраля 1999 года, организованных в г. Ташкенте. Это в отдельных беседах подчеркивали и те силовики, имена которых приведены выше. Эти же слова я слышал в тюрьме от множества милиционеров. Узбекский народ и знающие меня люди уверены, что я не имею отношения к этому гнусному делу. Где свидетели, говорящие: “Взрывы осуществил Мамадали Махмудов”?! Где свидетели, утверждающие: “Мамадали Махмудов раздал деньги для организации взрывов”?! Есть ли хотя бы один такой свидетель?! Нет. Вот уже пять лет, я сижу в тюрьме на основании наглой клеветы.

До этого, с 3 марта 1994 года по 6 августа 1996 года, два с половиной года я провел в изоляторах и тюрьмах. Пять месяцев и 18 дней сидел в подвальном изоляторе здания МВД вместе жестокими “лохмачами” (осведомителями). Что, это закрытый режим? Потом не выходил из изоляторов зон Навои-29, Алмалык-45. “Это указание верхов”, – говорили мне и угнетали меня. “Президент не пойдет на такие меры”, – говорил я. Начальники зон и оперативники утверждали: “Вы находитесь под контролем самого президента. У вас нет выхода”.

Я был председателем Фонда культуры Республики Узбекистан. Меня избирал пленум, и при необходимости пленум снимает с работы. Узбекские интеллигенты хорошо знают, как тогда развивался фонд. Однако рано утром 3 марта 1994 года десятки сотрудников МВД неожиданно ворвались в мой дом и офис. Хищники подбросили в мой дом пистолет, наркотики и несколько номеров газеты “ЭРК”. Мало того, наркотики были подброшены и в офис. Меня привезли в здание МВД. Я не знаю, кто дал им разрешение на такой бандитизм, насилие и правонарушение.

“За что?”, – спросил я у одного человекоподобного милиционера. Он отвел меня в сторону и сказал: “Это – приказ сверху… Будьте терпеливы…. Я читал Ваши книги… Никто не сможет помочь Вам…”. Прежде чем повести меня в зиндан подвала МВД, в кабинете на пятом этаже здания МВД один ответственный сотрудник (его имя я до сих пор помню) шепотом сказал мне: “В стране начались репрессии…”. Составили протокол… “Сейчас Вас поведут вниз… Там есть осведомители… Будьте осторожны… Я читал Ваш роман “Бессмертные скалы”. Он рождает в человеке национальную гордость…”, – сказал этот милиционер.

Мне, как и тысячам людей, подсунули пистолет и наркотики. Вот сила верховенства закона… А за какие грехи? Не знаю. Вот клевета силовиков! Для них клевета, угнетение, нарушение законов, сажать людей в тюрьму стали обычным явлением, превратились в традицию. Когда я был на работе, в мой дом подбросили две коробки газеты “ЭРК”. Я по своей воле отдал эти газеты советнику президента Мавлону Умурзакову. Я понял, что это устроено умышленно. Однако каверзника, который подбросил ко мне домой газеты, я узнал через несколько лет. Это был сотрудник КГБ Актам Разиков… Газеты “ЭРК” приносил этот моральный грязнуля. После тюрьмы и во время второго задержания я настоятельно требовал, чтобы ко мне привели Актама Разикова. Однако они же не будут оплевывать “кашу”, которую сварили сами! Из-за наглой клеветы я два года и пять месяцев сидел в тюрьмах и зинданах, потерял там свое здоровье. Если перед законом все равны, почему этот вопрос остается нерешенным? Почему не наказаны люди, посадившие меня в тюрьму? Потому что, господин президент, это – фабрикация по специальному указанию. Думаю, Всевышний не оставит их без наказания… Они даже формально не спросили меня о пистолете и наркотиках. Почему я был посажен в тюрьму не во время СССР, а во время Независимости, о которой мечтал, боролся, писал, которая была главной целью моей жизни?! Все свои книги я писал ради свободы нашей нации. Однако СССР не сажал меня за это. Даже не объявил выговор мне. Разве не является оскорблением нации заключение национального писателя в тюрьму?!

Люди, еще вчера восхвалявшие “Старшего брата”, с пеной во рту оравшие “Без русского народа и русского языка не сможем даже с места сдвинуться”, сегодня тоже живут в благоденствии, творя насилие, гнет, клевету и ложь. А такие, как я, боровшиеся за Свободу и Волю, – в тюрьме, ссылке и под преследованием… Господин президент, хотелось бы, чтобы Вы взвесили это на чашу весов справедливости. Я – сын своей нации. Кто назовет нас предателем Родины или врагом народа, тот сам – предатель Родины, тот сам – враг народа. Время все расставит по местам. Если бы такие люди, как я, не были в тюрьме и под преследованием, Узбекистан не погряз бы в болоте до такой степени. Разве в нашей истории было так много поденщиков, попрошаек?! Разве в нашей истории люди в

поисках куска хлеба уезжали работать в Казахстан, Россию, Корею, Америку, Турцию, Германию…?! Разве в нашей истории был рынок женщин-поденщиц?! Вы видели, как они ходили до такой степени нищие и голодные?! Или слышали об этом?! Когда в истории наши женщины, голодные, босые, в лютый мороз и паленую жару томились на рынках для поденщиков?! Они умоляли любого встречного “Есть ли работа?”?! Когда наши женщины вынуждены были продавать свое тело, чтобы прокормить своих детей, рыдающих: “Хлеб”?!

Когда в нашей истории тюрьмы были до такой степени заполнены?! Вообще, в стране остались люди, не посаженные в тюрьму, не оскорбленные?! Разве в нашей истории сжигали себя, вешались, травились ядом тысячи людей?! Не причина ли всему этому нищета, голод, дороговизна, гнет и преследование?! Сейчас сотни тысяч молодых людей сидят в тюрьмах. 70-80% процентов из них ни в чем не повинны. Если человека, укравшего одну куру или одну буханку хлеба, сажают на 10 лет, что будет с его семьей, детьми?! Что должен делать человек, у которого дети умирают от голода?! Будет ли человек воровать, если у него зарплата достаточна?! Где работа? Где зарплата? Что будет с рождаемостью, если сотни тысяч людей сидят в тюрьмах?! Не рождаются ли сотни тысяч от сотен тысяч?! Это разве не удар по корню нации?! 99% молодежи сидят в тюрьмах. Они сыны Узбекистана.

Нужно бояться силовых структур, которые из мухи делают слона, муравья преподносят как верблюда, выдумывают Киштутские, Пайтукские, Чимганские события, чтобы долго и крепко сидеть в своих креслах, увеличивать свои штаты, повышать свою зарплату, получать премии. Все права у них, в частности, некоторых сотрудников милиции, потерявших самоконтроль, ожиревших от вседозволенности, лжи, клеветы и гнета. Это не только мое мнение, это мнению многих людей. Я пишу об этом беспристрастно.

Не осталось сферы, куда милиционеры не засунули свои носы. Что Вы скажете, господин президент, на то, что наши люди не могут спокойно ходить по своей улице, махалле, невозможно спокойно жить в своей стране?! В какие времена было такое? Именно из-за них между государством и народом появилась пропасть. Кто стоит во главе всего воровства, взяточничества, рвачества, смуты? Об этом открыто говорит каждый гражданин, каждый заключенный. Можно ли говорить о процветании нашего народа, когда силовики стоят во главе каждого вора, когда силовики являются покровителями даже мелких карманников?! Короче говоря, в кризисе всех сфер виновны они.

Бедным, нищим, слабым нет житья, нет дороги. Хокимы, прокуроры, судьи, милиционеры и другие чиновники не дают им жить, не дают дорогу. Если ты скажешь правду, под различными причинами посадят тебя. Все фирмы, доходные места принадлежат им, их родственникам. Это знают все. Однако вслух не говорят. Это Вам, господин президент, я говорю из-за того, что переживаю. Наша нация угнетена, угнетается. Она голодна, боса. Появление множества экстремистских течений связано с безграничным гнетом силовых структур. Связано с неравенством, взяточничеством, неверностью, ложью, бедностью, нищетой, насилием, безработицей. У нас есть сильные духовные лидеры, сильные философы, есть руководители, переживающие о нации, о Родине? Сейчас это чувствуете и сами, господин президент. Не пришло ли время сократить по качественному составу 80% милиционеров?! И судей, и прокуроров, и сотрудников спецслужб?! Ведь, их миллионы!

Ведь, они – иждивенцы! В мое детство в одном районе было два-три милиционера, везде было спокойно, почти не было краж, проституции, смуты, тюрьмы были почти пустые. Даже можно сказать, что тюрем не было. А сейчас?! …

Легендарные темпы! Не зря говорят: “Когда пастухов много, овцы погибают”.

Какова их роль в моем заключении? Приписки, надувательство, ускорение – их хлеб… Вечером, часов в пять-шесть,19 февраля 1999 года люди в черных масках похитили меня прямо у магазина нашей махалли. Это видели сотни людей. Моя жена Мукаддас, у которой больное сердце, осталась в рыданиях. Потом я узнал, что эти хищники похитили и наш автомобиль “ТИКО”… Господин президент, соответствует ли похищение человека, похищение автомобиля законам Узбекистана? Я был дома, во взрывах я не был виновен, если бы меня позвали, я бы не пришел сам?! Зачем столько шума, паники?!!! Чтобы показать народу ложь в виде правды? Все равно народ не верит.

“Взрывы организовали сами власти”, – говорят люди. От народа ничего невозможно скрыть. В неизвестном зиндане, расположенном 2,5-3-часовом пути от Ташкента (может быть, это Чирчикская зона, меня повезли туда долгой и обходной дорогой), меня подвергли невиданным и неслыханным пыткам. Втыкали иголки под ногти, плоскогубцами выдернули мои ногти, воткнули в рот пистолет и выбили зубы. Избив, испинав, поколотив дубинками, покрыли мое тело синяками и болячками. Три раза одевали мне целлофановый мешок (мешок смерти), делали какие-то уколы, заставляли пить неизвестные жидкости… Я об этом написал Вам десятки писем. Однако ни на один из них не получил ответа. Думаю, что мои письма дошли до Вас. Поэтому лишний раз не буду останавливаться на этих ужасных пытках.

Кому или чему нужно подписывание лжи, клеветы путем безграничных унижений и пыток? Это приносит только временную победу. Этим искусственным, гнусным, грязным и позорным делом невозможно далеко пойти… Кто дал приказ похитить человека, национального писателя? МВД само по себе способно на это? Сколько людей в стране пропали и пропадают без вести?! Не уничтожают ли их ПАЛАЧИ в черных масках? Где Абдували кори? Время покажет и показывает, что предоставление безграничных прав милиции не приводит ничему хорошему. Однако почему нет меры против этого? Сейчас силовики хором утверждают: “…Государство держим мы”. А завтра они смогут утверждать тоже самое?

Ташкентская городская прокуратура дала санкцию на мой арест спустя полтора месяца после моего задержания. Не будет учитываться то, что в эти полтора месяца я, весь окровавленный, сидел в зиндане, часто теряя сознание, что пережил бесконечные мучения и страдания? Что Вы, господин президент, скажете на то, что закон нарушают сами милиционеры и прокуроры?! Беззаконие творится не только на моем примере, но и на примере тысячи, десятки тысяч людей. В колониях можно услышать такие жалобы и порицание на каждом шагу. Среди заключенных нет ни одного, который не избит, у которого ничего не сломано, не выбиты внутренности.

В стране развито выбивание показаний путем пыток. От этого страдают бесчисленное число людей, сидя в тюрьмах, сидя десятками лет. Даже смертная казнь дается на основании выбитых показаний. “Во главе этих бесчинств стоит президент”, – открыто говорят заключенные, и я это не вымышляю, я пишу то, что вижу, то, что слышу. Вы думаете, что силовые структуры боятся Всевышнего? Нет! Они живут сытно и припеваючи. Именно они топчут закон и в гнусном виде показывают государство народу. По-моему, нужно предпринять срочные меры, чтобы исправить положение. Нужно провести реформы.

Сколько человек мучаются, когда сажают в тюрьму одного человека? Семьи рушатся. Если семья – это фундамент государства то, что будет с государством, где семьи разваливаются? Вы один, одному Вам трудно. Однако, что делает Ваша команда?! Не отделена ли она от народа? Не она ли виновата в экономическом, социальном, культурном и нравственном кризисе народа? Не пришло ли время заменить ее? Впрочем, Вы сами знаете, я только передаю эти разговоры. Я сомневаюсь, а точнее не верю, что эта команда искренне понимает такие слова, как нация, Родина, независимость, воля, демократия, и готовы пожертвовать собой за эти идеалы. Что можно ожидать от людей, которые еще вчера воспевали коммунистическую партию, а потом, когда она оказалась в трудном положении, бросили ее и в один момент, подобно Сатане, превратились в борцов за независимость?! Ладно, можно ждать год, два, в крайнем случае, пять лет. Но не десять, пятнадцать лет же! Родину посадили. Надоели ложные обещания, пустословие, надувательство, ухищрения, восхваления. Не задушена ли Родина колючей проволокой? “Во время СССР, наоборот, жили спокойно, свободно, без опасений. Не беспокоились, что завтра можем остаться голодными, босыми. Не было такого гнета, насилия. Не было массовых проверок, массового лишения свободы. В доме были хлеб, сладкое, масло, в котле что-то варилось, одеты были прилично…”, – говорит народ сегодня. Если походить среди народа, то это можно услышать на каждом шагу. Это можно услышать и в тюрьмах. Слышать это тяжело. Даже слишком тяжело. Как можно понять ностальгию по рабству и зависимости? Мы жили на деньги Москвы, ждали от нее подачек. Однако, как бы ни было тяжело, справедливости ради нужно сказать, что тогда мы жили лучше. Как можно понять то, что, владея своими природными ресурсами как на земле, так и под землей, будучи независимым государством, живем нищенски, под страхом, скованно?!

“Переходный период трудный”, – говорим мы. Сколько лет мы независимы? Вместо того, чтобы двигаться вперед, мы катимся назад. Мы много раз слышали разговоров типа: “Дайте пять лет, сделаю жизнь прекрасной”. Идет уже третья пятилетка. Где прекрасная жизнь!? Когда другие страны развиваются и процветают, даже отдельные страны строят себе новые столицы, мы неустанно хвалимся двумя-тремя роскошными зданиями. Что, эти здания строятся за счет чьих-то личных денег? Они строятся на народные деньги, которые отняты у него. И как это воспевают несвободные, неразумные и бесчувственные попугаи – пресса, радио и телевидение. Чем себя оправдает команда, которая довела страну до такого положения? Опять ложью и притворством? Жаль… Теперь в это не поверит даже придурок и идиот. Вы думаете, что эта команда верна Вам? Верность проявляется в работе, делах, справедливости, правде и заботе.

После того, как прокурор дал санкцию на мой арест, меня бросили сначала в зиндан МВД, а потом в специальный подвал Таштюрьмы. В них сидят 159-ые и приставленные к ним осведомители. Все осведомители наркоманы, открыто колют себе героин и время от времени выходят, чтобы освободить “кассеты”. Здесь они чувствуют себя как дома.

С первого взгляда можно понять, что они “лохмачи”. Потому что все они – вонючие твари, лишенные человеческих чувств, грязные предатели, превратившиеся в животных. Кто обеспечивает их героином, опиумом, анашой? Кто? Конечно же, сотрудники милиции. Почему верховенство закона молчит на это?!

Нет давления на тех заключенных-преступников, которые убили своего отца, изнасиловали свою мать или сестренку, обездолили людей. Все давление оказывается на 159-ых. Каждый день их унижают и избивают, называя их предателями Родины, врагами народа, ваххабитами, вовчиками, хизбутами. У одного знакомого милиционера я спросил: “Почему так угнетаете их?”. Он мне ответил: “Нам разве это нужно… Есть такой приказ… сверху… Что поделаешь… Иначе сами можем пострадать…С работы уволят…Если заметят, что разговариваю с вами, то меня не оставят в покое… За каждым из нас есть человек… Давайте больше не будем разговаривать… Поймите меня правильно…”. Трудно найти 159-го, у которого нет синяков, перелома. Никогда еще история не видела такое зверство. Простит ли история убийство детей своей нации путем пыток? Другое дело , если бы они действительно были бы врагами народа. Разве можно предотвратить появление различных экстремистских течений путем тюрем, пыток, убийств? Нет! Никогда! Наоборот, это усилит их появление. Против гнета всегда рождаются волны, сильнее гента. Это закон природы. Пустыми обещаниями, ложью, клеветой, насилием, гнетом невозможно уйти далеко. В конце концов, эти пороки уничтожат самих тех, кто делал эти пороки. Свидетельство тому – история.

Нужно обеспечить людей работой, повысить зарплату минимум до 200-300 долларов, нужно раздать землю людям в частную собственность, как в Казахстане и, вообще, во всех демократических странах. Также в частную собственность нужно отдать заводы, фабрики и остальное имущество, находящееся в собственности государства.

Государству достаточно владеть армией и другими органами государственного управления. Люди будут выращивать то, что им выгодно, сами будут продавать свою продукцию на мировых рынках. Милиционеры, судьи, прокуроры, хокимы, министры и другие чиновники ни в коем случае не будут вмешиваться в эти дела. Иначе нужно возбуждать уголовные дела против них. Тогда только они почувствуют, что закон равен для всех. Во всех демократических странах такие порядки. А собственники обязаны только вовремя платить налоги. Страна, где нет давления, гнета, лжи, клеветы, пустых обещаний, массовых заключений в тюрьму, будет только процветать. Иначе, страна превратится в руины. Милиция, суды, прокуратура, радио, телевидение, пресса, СНБ должны служить не одному человеку, а всему народу. Тот, то любит свою Родину, свою нацию, идет этим путем. Иначе, он будет закопан в грязи истории.

Человек создан таким образом, что в первую очередь думает о своих детях, своем огороде, имуществе, работает для них. А о чужих он старается не так уж. Это вечный, неизменный, бессмертный закон Всевышнего. Значит, частная собственность – сердце общества, его двигатель. На этой основе страна обогащается, укрепляется государство, развивается наука и техника, тюрьмы опустеют. Сытый человек не будет воровать. Корень воровства – бедность, нищета, напряженность. Они же и корни нравственной деградации. Миллиарды денег, которые расходуются на содержание тюрем, нужно направить на освоение новых земель, восстановление обанкротившихся и неработающих заводов и фабрик, а также на выплату заработной платы людям. Тысячи сотрудников силовых структур должны быть сокращены по качественному составу. И деньги, расходуемые на них, необходимо влить в производственные сферы.

Наша страна обладает богатыми природными ресурсами. Пустуют миллионы гектаров неполивных земель, заводы и фабрики не работают, рынки не работают, конвертации нет. Пути международной торговли в кандалах, у предпринимателей нет свободы… Страна, где нет свободы, обречена на кризис. Свобода – это мать жизни, расцвета, развития, благополучия. Это мнение умной, одаренной молодежи, которые сегодня томятся в тюрьмах.

Да, кстати, здесь тоже есть изъяны, привнесенные извне. Здесь тоже выживает тот, у кого есть деньги… Господин президент, я Вам должен написать откровенно. Большинство заключенных говорят, что ташкентские взрывы специально организовали сами власти, чтобы отвлечь общественное мнение, опорочить оппозицию перед народом и продлить свою жизнь у власти. Такие же разговоры и на свободе: “Враг не взрывает первобытно-общинными методами”. Не расстреляны ли невинные парни?! В 3-здании Таштюрьмы приговоренные к смертной казни М. Абдурахмонов, М. Хакимжонов написали письма своим братьям по вере, что они не участвовали в этих взрывах. Эти письма читал и я. Разговоры о том, что Абдурахмонова поймали в Алмате и привезли оттуда, – ложь. Его привезли прямо из Андижанской, а Хакимжонова из Навоийской зоны. Как человек, сидящий в зоне, может взорвать Ташкент?

Абдурахмонов был “виноват” только в том, что он читал намаз. Не могу судить, если чтение намаза – грех. Обоих заставили признаться под дьявольскими пытками… Я на своем примере знаю, что человеческое тело терпит пытки до определенного времени. А потом…

Во время допросов в тюрьме, некоторые полковники и офицеры нижних рангов спрашивали меня: “Причастен ли Мухаммад Салих? Может эти взрывы организовали российские спецслужбы?… Что вы думаете?”. “Мухаммад Салих находился в Сарыагаче и наблюдал оттуда за взрывами. Рядом с ним была и группа его друзей… Они приехали на шести машинах… Спасибо милиции Казахстана…Она выдала нам Мухаммада Салиха…”, говорил мне заместитель министра внутренних дел Сайфулла Асадов. Хотя я чувствовал, что Сайфулла Асадов нагло лжет, я спросил у него: “Где сейчас находится Мухаммад Салих?”. “В СНБ”, – ответил Асадов, пристально глядя мне в глаза. “Теперь Вас не будут тут держать… Сейчас настроение президента хорошее… Приехал Эдуард Шеварднадзе. Вас отпусят в течении пяти-шести дней… Сейчас авторитет президента на международной арене очень высокий. Он лидер Центральной Азии. Знаете, чья заслуга в том, что наше государство стабильное и крепкое?”, – сказал Сайфулла Асадов. Я ничего не ответил ему. “На кого и на что опирался Сталин при управлении государством?”, – трижды спросил меня полковник Асадов. Я ничего не ответил. Разве буду говорить ему общеизвестную истину…

Сарыагач… Вообще всю историю, связанную с Мухаммадом Салихом, от начала до конца сочинил Алишер Бегабоев, а потом передал в МВД. А МВД добавило еще немного фантазии и передало Вам. Такова истина, господин президент. В аэропорту города Киева Алишер Бегабоев сказал мне следующее: “И Вы, и я отсидели в тюрьме. Если не восстановимся на работе, то нам будет сложно. Видите, какие времена настали… У меня есть одна задумка. Если ее сделаем, то все станет на свои места. Нужно только ваше согласие…”. “А что за задумка?”, – спросил я.

“Салих далеко…С ним ничего не случится… Заодно нас восстановят на работу… В МВД у меня есть такие надежные знакомые, как Алишер Эргашев… Им скажем, что Мухаммад Салих хочет взорвать Ташкент,… сделать покушение на “папу”,… Салих хочет все эти дела управлять из Сарыагача…”. Я был потрясен злым умыслом этого подонка… Я несколько раз требовал у не представившего себя следователя с родинкой на лице, у заместителя министра внутренних дел С. Асадова, у следователя МВД Ильхома Тургунова привести ко мне Алишера Бегабоева. Они отвечали: “Бегабоев в бегах… В розыске… Если найдем его, то разорвем ему жопу…”. А на самом деле, Алишер Бегабоев

свободно катался на своей машине по улицам Ташкента, и это видели многие люди, в том числе моя жена… Взрывы в Ташкенте были организованы именно по сценарию Алишера Бегабоева… Всю воду помутил этот подонок…

Кто такой Алишер Бегабоев? Алишер Бегабоев – это бывший работник МВД, капитан, на долгие годы лишенный свободы за свои преступления. Вместе с некоторыми друзьями, имена которых приведены выше, вышел на свободу

незадолго до февральских взрывов в Ташкенте. И сразу стал искать любые пути, чтобы восстановиться на работу.

Даже путем лжи, клеветы и предательства. Его жена Дилфуза была подругой Марзии, жены Максуда Бекжона, который является братом Мухаммада Салиха. Когда Алишер Бегабоев был посажен в тюрьму, Мухаммад Салих дал ему в качестве помощи 2000 долларов. Этого гада я знаю с Таштюрьмы. Сколько слов против Вас, господин президент, и против СНБ говорил тогда Тогда Алишер Бегабоев. Он говорил и против Исмаила Джурабекова…

Перед судом меня и моих “товарищей” в наручниках привезли в подвал МВД. Каждого “товарища” посадили в отдельную камеру. Тогда был август месяц. Тоже мне “товарищи”… В первый раз я их увидел в Таштюрьме. Исключение составляют братья Мухаммада Салиха – Мухаммад и Рашид Бекжановы. Когда искусственных “товарищей” подсовывают писателю, то о других можно и не говорить. У всех 159-ых есть искусственные “товарищи”. Потом я узнал, что и остальным заключенным применен тот же “метод”. Господин президент, неужели никто не контролирует, не проверяет это? Они не ответят перед законом за эти мерзкие преступления? Или же у нас все права принадлежат только силовикам? Что, другие сыны Отечества приемные?

Если не ошибаюсь, за день или два дня до суда меня переселили в темный, сырой следственный изолятор, на стенах которого была человеческая кровь. Меня принял Алишер Эргашев. Я привожу слова Алишера Эргашева сокращенно, но точно: “На суде будете говорить то, что здесь написано. От этого легче будет Вам. То есть Вам могут дать два-три года срока, потом мы выпустим Вас по амнистии. Не забудьте, на суде от начала до конца Вы должны отвечать или “да”, или “нет”, потому что судебный процесс будет смотреть сам президент. Повторяю, не выходите за рамки написанного. Иначе президент скажет: “Убрать!”. Я сказал: “На суде буду говорить правду, неужели президенту не важна правда? Если нет, то пусть убивает меня”. Эргашев ответил: “Что, вы думаете, суд поверит Вам? Вы потеряли рассудок. Все будет так, как мы написали… Я еще поговорю с Вами. Подумайте, у Вас есть дети. Это шанс для Вас!”. Я встрепенулся от слов Эргашева “Иначе

президент скажет: “Убрать!”. Подумал, что если пришел мой конец, то не избежать смерти. Однако меня взбудоражили слова одного майора, который, не боясь, спокойно угрожал “убрать” от имени президента страны. Неужели на самом деле так?! Неужели?!!! Сколько человек “убрано”, тысячи?… На суде я понял, что от моих “товарищей” требовали того же самого… Не знаю, зачем такой прессинг. Чтобы не раскрылась истина, господин президент? То, что силовики открыто действуют от Вашего имени, удивляет не только меня, но и других людей…

С такой паникой нас стали возить в Ташкентский областной суд. В окружении сотен милиционеров, солдат и собак нас из-под дубинок заставляли ходить быстро, согнуто и головой вниз. Сирены машин выли неустанно, впереди и сзади орали гаишники… Наши руки связывали впереди только тогда, когда мы ходили в туалет или кушать. Боже мой, Боже мой, милиционеры изо всех сил старались показать народу, что Ташкент взорвали мы. Здание суда было окружено сотней вооруженных солдат в касках. Вооруженные автоматами люди стояли даже на крыше здания суда. Как будто наступал Мухаммад Салих… Ошибаются те, кто думает, что народ не понимает, что все это – выдумка, сценарий…

Майор Алишер Эргашев оказался прав… Несмотря на то, что мы сказали всю правду, судья Расулов не изменил ни одного слова из той клеветы, что написали следователи МВД. Не смог изменить…

– Если вы подверглись пыткам, где заключение медэкспертизы? – спросил судья Расулов.

– Если мы лежали полумертвыми в неизвестных зинданах, они разве поведут нас на медэкспертизу? – ответили.

– Я веду дело с конкретными свидетельствами. Я не верю устным показаниям.

– Вы не верите сотням свидетелей? – спросил я судью.

– Что вы этим хотите сказать?

– Днем силовики, одетые в маски, похитили меня возле магазина нашей махалли. Почему вы не верите этому?

– Если ваши слова соответствуют истине, почему не сказали это следователям МВД?

– Это же делало само МВД!

– В следственных документах нет ни единого слова об этом.

– Вы проверьте, это подтвердят тысячи людей.

– Прекратите пустые разговоры!…

Короче говоря, судья не проверил наше дело хотя бы формально, не учел ни одно наше слово. Меня приговорили 14 годам тюремного заключения согласно статьям 25-, 159-, (4-часть), 242-(1-часть), 216 Уголовного кодекса. Моим “товарищам” прикрепили такие же статьи по таким же ложным обвинениям. Жестокий приговор был зачитан 18 августа 1999 года… До 14 декабря 1999 года меня держали в зиндане Таштюрьмы. Как вы думаете, господин президент, соответствует ли закону содержание человека целый год в зиндане, где полно воды, воняет, темно, где обитают бесчисленные крысы, насекомые, блохи, клещи? К тому же содержат под пытками и унижениями. Почему такой гнет в отношении 159-ых? Дают кушать только варенный рис. Такая картина почти во всех тюрьмах. Поэтому в них распространен туберкулез… Сангород полон больными. Каждый день оттуда выносят минимум 3-4 трупа…

15 декабря 1999 года меня бросили в кровавую 46-зону г. Навои. Это своего рода лагерь смерти… Особенно, бесконечным пыткам подвергаются 159-ые. Каждый день их заставляют из под дубинок, кулаков и мата чистить туалеты. В снег, дождь, буран, паленую жару заставляют их ползти, бежать гусем, приседать, петь гимн до потери сознания. Кроме того, силой вынуждают их бегать по снегу босиком и голым, одевать мокрую одежду, в легкой одежде сидеть в холодном изоляторе. В одном бараке живут около 400 заключенных. В 12-отряде, где я был, жило 395 заключенных. В 3-4 этажных шконках (кроватях) спали по три-четыре человека. На самом верху лежали только 159-ые… Все самые трудные, унизительные и грязные работы под гнетом и дубинками выполняют только 159-ые. Они лишены всякой амнистии и льгот. На каждого из них навешивают от 3 до 20 нарушений. Если другие заключенные получают передачу в любое время и в любом размере, то 159-ые не имеют права получать передачу больше 8 кг. И эту передачу они получают один раз в четыре месяца, и то после тысячи проверок. Вареный рис, который дают им, – ничто. Поэтому некоторые заключенные ради куска хлеба продают свое тело… В каждой зоне есть отряд гомосексуалистов, число которых продолжает расти… Кто скажет, что долгое время, проведенное без жены, не сказывается на мужчине? К 90% заключенных никто из дома не приходит. Всем известно, каковы возможности людей…

В апреле 2000 года в этой зоне-кровопийце все заключенные 36-колонии были жестоко подавлены и сломлены. История еще не видела такого зверства… Рассудительные заключенные сказали: “Если на это нет секретного указания сверху, никто сам по себе не осмелится сделать эту кровавую резню. Приказ привести заключенных целой зоны в 36-колонию отдает только верхушка…”. 36-колония – это колония больных туберкулезом. Гады и менты так избили бедных туберкулезников, что тротуары зоны были покрыты кровью. Всюду валялись заключенные со сломанными ногами, руками, челюстью, ребрами. Те, кто был способен двигаться, потащили упавших в изоляторы.

Больные заключенные теряли сознание от ударов дубинок и арматур по головам. Мы, тысячи заключенных, стоящие за высокими железными решетками-заборами, видели все это своими глазами. Тогда в зоне, рассчитанном на 1500 заключенных, жили 5500 заключенных. Перед приездом комиссии из Красного креста (апрель 2000 года), 2000-2500заключенных срочно были переведены в другие зоны. В этой ситуации и мы способны были только на сожаление и переживание.

В изоляторах к больным туберкулезом применили те же “методы”, которые применяются к 159-ым: избивая и пиная, заставляли их мяукать и тявкать. Три заключенных сразу были забиты до смерти. Постепенно было убито еще 8 заключенных. Заключенного по имени Ботир  (кличка “казах”, из г. Ургенча), который был огромного телосложения, избили так, что у него были порваны лицо, рот, уши, нос, выбиты зубы, поломаны все кости. На следующий день утром менты вынесли Ботира к остальным заключенным и похвалились, как избивают людей. Ботир “казах” был зверски убит 18 апреля 2000 года. Я был свидетелем этого. Пятерых туберкулезников связали и изнасиловали. А потом в их задний проход воткнули дубинки. Во главе этого кровавой резни стоял начальник оперативного отдела Санакул. После этого Санакул за эти “заслуги” был назначен заместителем начальника зоны. А ведь, за это зверство Санакула нужно было расстрелять, а потом конфисковать все его имущество. На всех заключенных, зверски убитых преступниками во главе с Санакулом, были оформлены документы, что, якобы, они умерли своей смертью. За это никого не привлекли к уголовной ответственности. Где здесь верховенство закона?

Международный суд и эксперты мира должны проверить и наказать преступников. Только тогда восторжествует справедливость, господин президент! И, конечно же, злодеи, стоявшие во главе этих зверств, не должны остаться безнаказанными. 23 апреля 2000 года, рано утром, меня одного срочно привели в дежурное отделение. Там, в углу, сидел брат Мухаммада Салиха – Мухаммад Бекжон с закованными в затылке руками. Проклятые милиционеры не дали нам даже поздороваться. Матеря, начали бить нас дубинками. Я понял, что Мухаммада Бекжона одного привезли сюда из Кизилтепинской колонии. Я не знал, куда нас теперь повезут. В окружении десятков ментов и собак меня и Мухаммада Бекжона повезли на вокзал. Когда мы, не видя друг друга, ехали в “стакане” (специальном месте для особо опасных преступников) “воронка” (специальной машины, везущей заключенных), мне послышались слова руководителя конвоя: “Если сделают чуть подозрительное движение, расстреляйте! Оба – предатели родины!!!”

Слава Богу, нас не расстреляли, под “дождем” дубинок сели в поезд. В одном вагоне было восемьдесят 159-ых. В основном, это были ребята из Ферганской долины, их везли из Чирчикской и Зангиатинской зон. Негде сесть, жарко. К тому же вонь, невозможно дышать, хочется воды, но пить не дают. Не разрешают выходить в туалет, поэтому вынужденно справляешься в целлофановые мешки. Конвоиры только матерятся и бьют дубинками. Чистый ад!

Мы узнали, что этот “специальный” караван едет под контролем заместителя начальника ГУИН МВД Узбекистана Равшана Сарикова… У всех нас отобрали мешки… Там были еда, сигареты, очки, ручка и карандаш, книги и тетради, мои рукописи. То, что я писал месяцами, пропало в один момент. Я понял, что теперь никогда не смогу восстановить их… Это были отрывки моего романа “Бешеная собака”… 24 апреля нас встретили сотни вооруженных солдат, ментов и собак закрытого лагеря “ЖАСЛЫК”. До нас сюда было привезено три этапа, мы были четвертым этапом…

Господин президент, мы услышали от милиционеров, что “ЖАСЛЫК” – это лагерь, построенный по Вашей инициативе.

В первый же день изверги несколько раз, хвалясь, повторили нам: “Это лагерь, построенный по приказу президента, каждый из Вас находится под контролем президента. Это – “Титаник”, отсюда невозможно выйти живым. Это лагерь смерти. Если не выполните 12 положений (вообще, нужно выполнить 11 положений, пение гимна Каракалпакстана добавили сами менты), убьем вас. Что вы, что черви, за копейку “спишем” вас. Вы – отходы!

Предателям родины нет пощады!!!…”. Я вспомнил Ваши слова, господин президент, которые Вы сказали в день февральских взрывов в Ташкенте, когда на три минуты опоздали к зданию Кабинета Министров: “Вот если бы была такая зона, чтобы заключенные уходили туда и не возвращались оттуда…!”.

Ваше слово нашло свое исполнение в далеком уголке Кунградского района Каракалпакстана. В стремительные сроки было возведено трехэтажное здание. 7-8 июня 1999 года, когда второй и третий этажи этого здания еще не были построены, еще висели там арматуры, с аэродрома Тузель в Ташкенте в грузовых самолетах в “ЖАСЛЫК” были привезены религиозно-политические заключенные. Они были привезены в завязанном виде. Да, завязанном!!!

Мало того, что у заключенных были руки в наручниках, еще их привязали к длинным тросам, натянутым с одного конца самолета на другой. Вооруженные пистолетами и автоматами Калашникова люди в масках стояли готовые расстрелять шевельнувшихся заключенных. Еще столько же собак готовы были растерзать их. 7 июня из Тузеля в “ЖАСЛЫК” было четыре, а 8 июня один авиарейс. Это был первый этап. Прибывших заключенных встретили с огромными “торжествами”. Сотни вооруженных солдат в бронетранспортерах, бесчисленное число собак и ментов желали крови. А дубинки, арматуры, железные уголки в их руках как будто говорили: “Кровь, кровь, кровь!!!”.

Бедных заключенных по одному высаживали из “воронка” и дубинками, арматурами, уголками били по всем частям тела. Еще в ход пускали руки и ноги. Тогда из 100 заключенных одновременно забили до смерти пятерых – Машраба, Абдумалика, Обиджона, Журахона и Шухрата. Остальных утопили в крови. Им сломали ребра, тазы, плечи, челюсти, позвоночники, ноги, руки, отбили печень, почки…

Всюду текла кровь, слышались стоны и вопли… Это была кровь людей, сынов узбекского народа. А потом валявшихся заключенных, которые потеряли сознание, раздели и в голом виде потащили в камеры. Толщина дверей камер почти 1 метр. Внутри камер установлены еще три слоя решетки из арматуры. Даже самим палачам тяжело открывать и закрывать эти двери. Запрещено разговаривать между собой. Запрещено также жестикулировать, смеяться, плакать, ныть и даже смотреть друг на друга. Заключенные сидят и ходят в согнутом виде, при этом их головы опущены вниз, а руки закованы за голову. Если кто-то произнесет что-либо, то начнут колотить всех заключенных. Любому милиционеру нужно отвечать, стоя на коленях. Смотреть в лицо милиционеру запрещается. Если кто-либо из заключенных встречается с членами семьи или родственниками, менты приказывают: “Если хочешь выйти отсюда живым, то не говори о 12 положениях!…”, Лично мне тоже несколько раз приказывали. Однако я во время встречи с женой специально открыл воду в туалете и душе, потом при этом шуме отдельно показал и научил ее всем 12 положениям. На это ушло очень много времени. Однако это дало свои плоды в БИ-БИ-СИ… Если в лагерь приезжает комиссия из-за рубежа, менты повторяют те же слова: “Если расскажешь о том, как пытают здесь, то мы убьем тебя. Комиссия приходит и уходит, а мы остаемся…”

Это абсолютно закрытая тюрьма. Клетка намного лучше ее. Все-таки видишь улицу. Перед “ЖАСЛЫКОМ” Караулбазарская или Андижанская (крытая) тюрьма копейка… Здесь заключенные отбывают длительные сроки наказания в общем или строгом режиме. Эти заключенные привезены в “ЖАСЛЫК” специально. Как видите, господин президент, здесь законы нарушает само МВД… И нарушая законы, МВД ссылается на “верхи”… Ведь, сколько не скрывай, “ЖАСЛЫК” не зона, а тюрьма. При этом не простая тюрьма, тюрьма смерти!! Адская тюрьма!!! Здесь умышленно убивают самых лучших сынов узбекского народа. Когда заключенный приходит в предсмертное состояние (выбиваются легкие, печень, почки, мозги, кишки, желудок и т.д.), то его отправляют в Ташкент, в Сангород.

Заключенный умирает в неровной дороге между “ЖАСЛЫКОМ” и Нукусом (380км), в “воронке”, в Нукусской тюрьме, поезде, Сангороде…Абдухаким, Хамидулла, Комильжон, Дильмурод, Иброхим – лишь некоторые из таких заключенных. И на всех их оформляются документы о том, что, якобы, они умерли своей смертью. Можно ли луну прикрыть подолом, господин президент? Об этом знает весь народ… Вообще, ни одну тайну невозможно скрыть от народа. Можно скрыть, но временно. Потом все раскроется …

Кроме первого этапа, все остальные этапы привозились в “ЖАСЛЫК” в поезде. Как я говорил выше, мы были в четвертом этапе. Всех нас избили до крови. Трудно было узнать, кто жив, кто мертв… Я пришел в себя на втором этаже, в 19-камере, лежал там голый. Изо рта и носа шла кровь, два пальца были сломаны, они висели.. Заключенный ничего, кроме своей камеры, не видит. Из других камер слышны ужасные крики, стоны, вопли… Под дубинками и матом ментов мы одели какие-то старые вещи. В камеру нельзя заносить не то что ручку, бумагу, но и мыло. Все под запретом. Чтобы выйти в туалет, нужно получить разрешение… Иного лопается мочевой пузырь. Тяжело тем, у кого понос… Тысячи раз спрашивай разрешение в туалет, все равно не дадут… Выполнение нечеловеческих 11 положений обязательно. Нас в камере было 12 человек. Кроме меня, все были молодые. Они говорили: “Эти положения разработал МОССАД (спецслужбы Израиля)”. Я ничего не отвечал, потому что это бесполезно… Эти положения вроде бы простые, но, когда их делаешь сотни и тысячи раз, или потеряешь сознание, или умрешь. Такое случается там каждый день. Еде, которую дают там, даже мышки не насытятся… Буханка хлеба, которая в два раза меньше обычной буханки, делится на восемь человек. Одному человеку дается четыре, в крайнем случае, пять ложек варенного риса и один глоток безвкусного чая. Если приходит “передача” из дома, то менты отбирают… Еще обдирают и варвары-врачи… Я их называю варварами, потому что они избивают больных, пинают их, матерят, ускоряют их смерть… Лично у меня потерялись 49 пачек сигарет (в основном, “ХОН” и немного “КАРВОН”), 19 банок тушенки, хлеб, леденец, печенье – целый мешок вещей. Еще потерялась и посылка… В мешке были мое белье, мыло, зубная паста.

Менты питаются за счет питания заключенных… Здесь каждый рабочий день мента засчитывается как два рабочих дня, каждый месяц – как два месяца, каждый год – как два года. Их зарплата в два раза больше зарплаты Ментов других зон. Об этом они сами открыто говорят и хвалятся. На что годен заключенный, кормящийся едой, на которую не насытится даже мышка? Утомительные 12 положений добивают заключенного окончательно. Кроме того, каждый день заставляют их часами ползать под кроватями в голом виде, вставать друг на друга пока не достанут потолка, тысячи раз приседать, обливают кипяченой водой, вставляют их пальцы между дверей и сжимают. Вдобавок ежедневно три раза беспощадно избивают их. В это время камеры заполняется пылью, заключенные утопают в поте, теряют сознание, умирают. Если кто-то не успеет вовремя выполнить одно из положений, то из-за него избивают всех заключенных…

Лагеря смерти Гитлера и Сталина – чепуха перед “ЖАСЛЫКОМ”. На моих глазах избили и убили молодых людей, умышленно заразили их неизлечимыми болезнями, выбили все внутренности… Вообще, в тюрьмах втекание дубинок в задний проход, изнасилование стали обычным явлением… Я пишу то, что видел и слышал сам. Почему так восхваляемое верховенство закона молчит здесь? Или же силовики выше закона? В первый день нас вынудили 2000 раз выполнить первое из нечеловеческих положений. При этом материли и избивали нас. Первое положение вперемешку с русским и узбекским языками дословно звучит следующим образом: “Ассалому алайкум, гражданин начальник! Мы от всей души любим президента Узбекистана и народ Узбекистана. За свои преступления мы просим извинения у президента Узбекистана и народа Узбекистана. Спасибо хозяину. Питание хорошее. Здоровье хорошее.Жалоб и замечаний нет. Узбекистан – Родина моя. Любить Родину – свидетельство веры. Я от всей души люблю Узбекистан!!!…”

Во второй день нас вынудили выполнить второе положение – 16 часов, не шевелясь, стояли с руками, закованными за голову. Я измотался и упал. Дьяволы стали дубинками бить по моим пяткам и привели меня в сознание. Потом вытащили из камеры в коридор. После меня вытащили Комильжона Ахмад угли и Дильмурода Умарова. Комильжон и Дильмурод – из Ферганы. Молодые парни. На моих глазах обоих утопили в крови. “Предатели Родины! – крикнул высокий “дубак” (в зонах так называют дежурного с дубинкой в руках). – Почему падаете нарочно?!”. Нас опять стали бить дубинками. Я присел. Затем менты спросили нас: “Кто пророк? Кто Бог?”. Я привожу их вопросы дословно. Мы не ответили. Он опять задал эти вопросы. Комильжон сказал все, что знает о Боге и Его пророке. “Неправда! – сказал бешеный “дубак”, – И пророк, и Бог – это Каримов!!! Если он скажет “повесить”, то повесим вас, если скажет “отруби”, отрубим вас, если скажет “сожги”, то сожжем вас. Мы верим только в бога, которого видим своими глазами. Каримов – живой Бог. Что он скажет “будь”, то и будет. А Бога, о котором ты говоришь, еще никто не видел. Твой Мухаммед лгун, который обманул всех. Нет ни рая, ни ада. Никто еще не возвращался оттуда. Последнее место человека – это могила. А потом превратишься в гниль. Сейчас хором сто раз скажете: “Каримов – Бог!”. А ну-ка, раз, два, начали…”

Слова “дубака” остались незаконченными. Пришли два сотрудника внутренней службы и потащили меня в кабинет начальника лагеря смерти Омона Бобожонова. Там в кресле в конце кабинета сидел уставший и задумавшийся первый заместитель начальника ГУИН МВД Узбекистана полковник Равшан Сариков. Почему-то он показался мне рассудительным человеком. Я представился перед ним. Он показал мне место, где можно было сесть, и, внимательно глядя на меня, спросил:

– Вы участвовали в организации взрывов в Ташкенте, покушения на президента?

– Нет, полковник. Сижу из-за клеветы.

– Хмм… Есть разница между “ЖАСЛЫКОМ” и 46-зоной?

– Сказать честно?

– Конечно.

– Как небо и земля…

– Как вы думаете, кто осуществил взрывы?

– Не знаю…. Но Мухаммад Салих не причастен к ним. На него клевещут. (Должен подчеркнуть, что в “ЖАСЛЫКЕ” все заключенные подвергаются повторному допросу)

– Может быть, взрывы сделали российские спецслужбы?

– Не знаю… Однако тот, кто сделал это, сейчас живет припеваючи… Придет время, и все раскроется…

– Откуда вы родом?

– Из Багдана, одного из кишлаков Фариша… Я не смогу выдержать эти пытки, полковник, у меня больное сердце.

Расстреляйте меня. Или я повешусь!

Он на какое-то время задумался. Потом, чтобы не показать это, нажал на кнопку под столом. В кабинет влетели два “дубака”. Полковник приказал мне выйти. “Дубаки” вышли через минуту. Они привели меня в 19-камеру, при этом не материли и не били меня… За два месяца я похудел на 24 кг. Даже на ходьбу не осталось сил.

Другие заключенные также превратились в скелетов. Дильмурад Умаров вообще перестал ходить. Умер в камере.

Комильжон Махмудов умер в Сангороде. Точнее, их обоих забили до смерти. Перед смертью они превратились в скелетов. Я помню их слова: “Мы умираем за веру, значит, нам – в рай…”. В “ЖАСЛЫКЕ”, а точнее в его 19-камере, никто ничего не боялся. Это не высокопарные слова, все 159-ые встречали смерть гордо. Я внутренне гордился этими сынами узбекского народа. Пытки и смерть, наоборот, закаляют их, укрепляют их веру. У них появился неугасаемый гнев… Это я говорю не только на примере 19-камеры, но и на примере всех религиозно-политических заключенных. В сердце никто не отказывался от своих убеждений. Отказались только на языке… В суре “Корова” Корана есть разрешение на это, т.е. отказ на языке… Господин президент, извините меня, но я вынужден говорить Вам правду. Может быть, это станет полезно для Вас. Все 159-ые виновником всех пыток,гнета и унижений называют не силовые структуры, а Вас. “Во главе все этого стоит он сам…”, – говорят они.

1 июля 2000 года неожиданно меня вновь отправили в 46-зону. До Нукуса дорога ужасная. В “воронке” раскаленная жара. На этой дороге костлявые заключенные, больные туберкулезом (троих больных отправили в Сангород), ссыпаются от тряски: только поднимаешь одного, падает второй. “Воды… Воды…”, – еле выговаривают задыхающиеся больные. Все мы потеем так, что одежда становится мокрой. В Нукусской тюрьме меня тоже посадили в камеру, где сидят больные туберкулезом. И здесь нас избивали, унижали кличками “вовчики”, “предатели родины”. Три-четыре дня вынуждены были терпеть пытки Нукусской тюрьмы, а потом снова сели в поезд. Поезд забит заключенными. Жарко. От бесконечных пыток в “ЖАСЛЫКЕ” заключенный по имени Абдухалим, работавший помощником чабана в Касансайском районе Намангана, выглядел, как скелет. Он умер в поезде, не доезжая до Чарджоу. Я был вместе с ним, поддерживал его. “Потерпите, в Сангороде выздоровите, держите себя”, – говорил я ему несколько раз. Однако он умер, сказав мне свои последние слова: “Изверги покончили со мной. Выбили мои легкие…Теперь трое моих детей станут сиротами… Ла илаха иллаллох, Мухаммадур Расулуллох (Нет бога кроме Аллаха, и Мухаммед пророк Его)…”.

В 46-зоне я 16 дней лежал в медсанчасти. Делали вливания. Однажды, когда я вышел на улицу, от бессилия упал на землю. Когда я пришел себя, лежал в палате весь потный и мокрый. Вокруг меня суетились врачи. “В таких случаях 90% больных умирают, есть, оказывается, один, который угоден Богу”, – послышалось мне. За эти 16 дней в медсанчасти, не доехав до Сангорода, умерло пять заключенных. В 16-день меня срочно отправили в Сангород.

У меня не было сил даже говорить. В поезде меня специально поместили в отдельную клетку. Через некоторое время ко мне поселили заключенного парня по имени Жалолиддин, который болел СПИДом. Не зная, что он болен СПИДом, я пил с ним воду из одной бутылки. Потом приехал в Сангород. В Сангороде каждый день умирает несколько заключенных. Если посчитать умерших за годы Независимости, то их тысячи, а точнее десятки тысяч… Я лечился здесь 8 месяцев и 18 дней. И постепенно стал приходить в себя. Врачи хорошо лечили меня. Оказывается, у меня есть 12 болезней. В желудке появилась язва. Это я “заработал” в “ЖАСЛЫКЕ”. Хотели оперировать меня. Однако я отказался в письменном виде…

С 16 июня 2001 года я нахожусь в Чирчикской зоне. Начальник этой зоны Г. Е. Равинский достаточно рассудительный человек, к 159-ым он относится не так жестоко, как в других зонах. В Сангороде я начал писать стихотворный роман о нашествии арабов. Здесь рассказывается о Бухрхудоте, Хотине, Тагмоде, Муканне. Здесь я продолжаю этот роман. Однако часто (особенно в этом году) из-за ухудшения здоровья работа над романом останавливается…

Господин президент, никто из 159-ых не попадает под амнистию. Потому что их закопали выговорами и штрафами. Другие заключенные, которые одновременно с нами были осуждены на 15-20 лет, попадают под амнистию и выходят на свободу. Однако в отношении 159-ых “ВЕРХОВЕНСТВО ЗАКОНА” не действует. Вот уже пятый год я не попал ни под одну амнистию. В этом году не уменьшили даже мой срок, хотя у меня не было ни штрафов, ни выговоров. Разве это не насилие над ЗАКОНОМ?! Я должен был выйти на свободу по возрасту, однако устроили мне игру.… В год почитания старших не освободили ни одного “старца”-159-го. Пункт указа об амнистии, гласящий “…зависит от приказа администрации”, превратили в источник доходов… Если президентская амнистия независима, беспрепятственна, то беспомощным трудно,… а администрации – праздник… Я нахожусь внутри всего этого… Я надеюсь, что Вы верите моим словам. Обо всем написал честно, беспристрастно. “В этом мчащемся, как ветер, мире остается только доброта”, – говорил Огузхан. Я прошу Вас освободить меня. Надеюсь, что на меня и мою семью не будет оказано давление за все, что я написал.

Мамадали МАХМУДОВ

(Эврил ТУРОН),

заключенный писатель

4 апреля 2003 года, Чирчик

 

Махмудов Мамадали Ахмедович 12.12.1940 г.р. Первой раз 4 марта 1994 г., арестован и осужден Ташкентским городским судом по ст. 130 ч.1. УК Р.Уз. Освобожден по амнистии 09.08.1996 г.

 

19 февраля 1999 года задержан сотрудниками сцецсулужы и 26.02.99 г. Арестован. 1999 г, 18 августа осужден решением  Таш. Облсуд по статья: 25-159 ч.4 и 242, ч 1. УК РУз. 14 годам лишения свободы с конфискацией имущество. Содержано: УЯ 64/46, от декабря по июль 2000 г.,апрель-июнь 2000 г. УЯ-64/71, июль 2000 г по июнь 2001 г. УЯ-64/18., с июня 2001 г. по с г находиться УЯ-64/6 – г.Чирчике.

Сайт «Озод овоз»

Специально для “Дунё узбеклари”

 

МАҚОЛАНИ ДЎСТЛАР БИЛАН БАҲАМЛАШИНГ